– Я присяду, – почти застенчиво произнёс он, когда сел.
– Хорошо, – я засмеялась, и продолжала с жадным интересом смотреть на него: что же, что же будет дальше?
– Мой друг хочет с Вами познакомиться…
Он представился: Пётр. Никогда это имя не звучало для меня так величественно. Хотелось спросить, так это Ваш город? Друга звали Юрий, он был художником. Пётр очень тепло воспринял, что я киевлянка, он вообще оказался очень приятным и душевным. Он предложил пересесть за их столик.
– Сейчас, я рассчитаюсь.
– Не надо… , – начал было он.
– Так мне только сдачу принесут, я уже…
– А, Вы, к сожалению, уже… или к счастью, – засмеялся он.
Кажется, он начал что-то говорить о заслугах Юрия, и я спросила:
– А Вы его промоутер? – в этом городе все умели отлично друг друга отрекомендовать.
–Я его издатель.
– А меня издавать будете?
– Так Вы писатель?
–Конечно.
– О, рыбак рыбака…
Я слова вставить не успела, он заказал для меня ещё бокал пива. А ведь я уже была немножко навеселе… Села наискось от Юрия, Пётр был справа от меня. Не могу выразить, насколько это было то, чего я хотела. Я предвкушала интересный разговор. Пётр рассказывал о проекте, над котором они сейчас работают. Иллюстрации для книги, дорогие материалы, пахло эксклюзивом. Юрий больше молчал. У меня возник какой-то вопрос, но, не успев задать его, я его забыла и всё силилась вспомнить. Я с увлечением слушала Петра, но вскоре он оповестил, что должен ненадолго отъехать. Мы с Юрием остались вдвоём.
У него был проницательный, испытующий взгляд. Он хотел со мной познакомиться, и я ждала от него интереса к своей персоне. Его не было. Ждала, что он будет вести разговор. А он будто оценивал меня, ждал каких-то действий с моей стороны. Я расспрашивала его о работах, о проекте. Он много ездит по миру, живёт не здесь, не в России. Те листы, что он пиcал… Это было художественное произведение, только вот я не уловила, для кого он это делал… Дело в том, что у него был достаточно глухой голос, и приходилось сильно напрягать слух, чтобы не терять нить. Неудобно было просить говорить громче.
Мне постоянно казалось, что, разговаривая со мной, он всё пытается спуститься с какого-то уровня, но ему это не удаётся. Когда зашла речь о его рассказе, он предложил:
– Если интересно, я могу прочитать то, что успел написать.
– Конечно, мне очень интересно, – Господи, это было именно то, что меня интересовало, ведь я была свидетелем того, как он это писал.
– Правда? – его голос потеплел, и я видела, как он весь смягчился.
Меня удивила такая реакция. Значит, он не уверен в том, что меня занимает то, что он делает. А может, он не уверен, что вообще интересен мне? Уму непостижимо! Такого я себе представить не могла. Он был горд, безусловно. Его гордость не могла допустить, чтобы эта девица по диагонали смотрела на него со скукой в глазах, но он не был уверен, что этого не произойдёт. А может, он видел в моих глазах скуку? Так это было пиво! Но, в конце концов, я ведь согласилась сесть к нему за столик! Мне хотелось, чтобы он рассказал о своей жизни, о его вдохновении, о чём угодно, но не наблюдать вместо этого, как его что-то сдерживает.
Потому мне было радостно, когда он немного оттаял. Он читал написанное за полчаса до этого. Я внимательно слушала, не пропуская ни одного слова.
Закончив, он спросил, что я думаю об этом, как человек пишущий. Видно было, что и этот вопрос дался ему нелегко, но он нуждался в обратной связи. Я попыталась сказать что-то умное, но ведь я не критик, чтобы разложить всё по полочкам. Мне просто понравилось.
Он спросил, что пишу я. Ответ, что пока только о своих путешествиях, он снова воспринял как-то свысока. Не последовало дальнейшего расспросов, советов, интереса. А ведь этого я ждала. Спрашивал, чем занимаются родители, и снова необъяснимый скепсис в реакции.
– Ты что, любишь пиво?
Я беззаботно ответила, что нет, просто иногда хочется. Он будто делал шаг вперёд, потом назад, его снова тянуло вперёд, но он возвращался назад. Мне было сложно. Я словно проходила испытание.
Где-то в середине разговора он предложил пойти вечером в ресторан. Я колебалась. Мне не хотелось ограничивать знакомство этими несколькими десятками минут. Но если разговор и дальше бы шёл такой рваной рысью, то зачем это тогда. Ну и, в-третьих, а мы где сидели? Я уже поела, а сам факт похода в ресторан не был для меня каким-то особенным событием.
– Не знаю, – протянула я. – Я собиралась навестить подругу бабушки.
Чистейшая правда. Когда я отправлялась в Питер, бабушка, узнав об этом, просила передать привет её давней знакомой, подружке. Согласитесь, было бы странно просто позвонить и передать привет. Это означало зайти в гости – визит вежливости, в общем.
Что ж, тогда он предложил записать его номер. Всегда с готовностью это делаю.
– И какова вероятность того, что поступит звонок?
Ого. Гордость.
Разговор откровенно хромал. Сознаюсь, под конец я уже про себя молила о том, чтобы скорей вернулся Пётр. С ним было так легко и весело. И вскоре появилась его машина и сияющее лицо за рулём. Он взбежал на подиум, снова уселся справа от меня. Мне было немного неудобно перед Юрием, но я заметно оживилась, полились шутки, смех.
– Ну что, ты предложил Лере показать свои эскизы?
Юрий отвечал, что у меня планы. Я заметила, что эскизы будут поинтереснее ресторана. Но теперь общение шло между мной и Петром. Я постоянно хохотала, он говорил, как был в Киве, что невесту нужно искать только там, я приглашала приехать. Переговорив по телефону, он прокомментировал:
– Это был Серж, скрипач. Собутыльник Юры.
Юрий подтвердил, приподняв свой стакан, где было что-то горячительное, и добавил, что Пётр ведь не пьёт, потому им приходится вдвоём.
– Почему? – спросила я.
– Я ведь всё время за рулём.
– А-а.. и правильно, пейте молоко.
– А я люблю молоко.
– И я люблю, – расплылась я в улыбке.
– А видно, – он указал на мои щёки, – кровь с молоком… Боже, какая девушка, нет таких!
Есть. Я есть. Он взял мою руку в свои, поцеловал. Мужчинам нужно было идти, они поднялись. Пётр предложил подвезти, я ответила, что привыкла на своих двоих. Он снова поцеловал мою руку, тепло попрощался.
далі буде...
Комментариев нет:
Отправить комментарий